Асан Номад. По реке жизни. — Алматы: ИД «Кочевники», 2004. — 288 с.: фотоил.
Эта книга о тяжелых годах нашей истории, периоде сталинских репрессий, предательств, войны и голода. История жизни и любви замечательного казахского писателя Ильяса Есенберлина и его верной супруги Диляры Жусупбековой. «…Самый справедливый советский суд осудил Есенберлина на десять лет лишения свободы с конфискацией имущества… После объявления приговора Ильяса отправили на строительство Кара-Кумского канала. Нечеловеческие условия труда, невероятная жара летом, лютые холода зимой косили людей, как траву. Мало кто выдерживал в этих условиях больше года, люди умирали, падали от перегрева, жажды, переутомления… Как и всем заключенным, Ильясу приходилось трудно, но его спасала неугасимая вера и любовь…»Единственная и неповторимая история любви Диляры и Ильяса, сумевших преодолеть все беды и трудности на пути к своему счастью.
Бельгер Г. К. Дом скитальца: Роман. — Алматы: Раритет, 2007. — 384 c.
В романе отражена трагическая и драматическая судьба российских немцев, депортированных в Казахстан в 1941 году. Описывается нелегкий процесс вживания переселенцев в новую среду, высокие, добрые человеческие отношения между коренным населением и переселенцами, тернистый путь к торжеству справедливости, гуманизма, благородства, подлинного единения и дружбы народов. Временной отрезок повествования – 1941–1956 годы с экскурсами в жизнь и быт немцев Поволжья в 30–30-е годы. В жизни трех поколений немецкой семьи отразилась история целого народа, подвергшегося гонению и нашедшего в Казахстане приют и надежду. "… Слух о том, что пришлый фельдшер из Кызыл-ту надумал строить дом, мгновенно прокатился по аулам Приишимья. Аульчане восприняли эту весть как добрый знак. <… > Выходит по душе пришелся першилу наш край. <… > Есть возможность – надо жить, а не ютиться вечно на задворках. <… > Пусть это будет дом скитальца… Пусть не среди своих единокровников, не на своей земли, но зато дом, свой дом, в котором будет обитать родной дух – опора и надежда семьи. Свой дом – свой островок. Свой клочок, отвоеванный у судьбы… <… > «У каждого человека должно быть место на земле. И нет чужой земли. Надо быть благодарным земле, где живешь, тогда и она тебя отблагодарит, воздаст сторицей», — напряженно думает Эрлих… «. Для спецпереселенца фельдшера Давида Павловича Эрлиха большой сосновый дом – мечта. И явью эту мечту делают жители казахского аула „Кызыт Ту“ и других казахских окрестных селений, полюбившие и оценившие доктора за профессионализм, честность и трудолюбие, бескорыстие и открытость.
Гурский А. С. Уставшая юность, прости: Повесть-хроника поколения. — Астана: Елорда, 2004. — 240 с.
Эта книга о недавнем прошлом нашей истории, о юности уходящего поколения казахстанцев, на долю которых выпали первые советские депортации и репрессии, тяготах послевоенного времени и целинный призыв. Через судьбы главного героя и окружающих его людей рассказывается с какими физическими, материальными и духовными издержками, обыденными радостями для простого человека закладывалась основа нашего суверенного Казахстана. Эта книга посвящена поколению, „… которое зайчишкой металось в поисках истины, воробушком мучилось от холодной нищеты и солнечно радовалось малейшим росткам новых перемен…“
Дело №… Летопись горького времени: Повести, рассказы, статьи, очерки и стихи. — Алма-Ата: Жазушы, 1989. — 432 с.
„И нельзя промолчать, как нельзя допустить повторения прежних кошмаров…“. Сборник представляет художественную и документальную прозу, поэтические произведения, героями которых стали люди с трагическими судьбами, пострадавшие в годы политических репрессий. Эти произведения как свидетельские показания, как подлинный дневник той эпохи. Их герои люди, сумевшие в трагических обстоятельствах не уронить своего достоинства. Оно помогало выжить в застенках, оно не давало умереть вере и с оптимизмом смотреть в будущее. Собирая свидетельства против чудовищной сущности сталинизма как явления, книга эта обвиняет и судит.
Домбровский Ю. О. Хранитель древностей: Роман / Домбровский Ю. О. Хранитель древностей: Роман, новеллы. — Алма-Ата: Жазушы, 1989. — С.5–230
Роман запечатлел эпоху сталинского произвола, когда диктатура власти тирана сопровождалась массовыми репрессиями. Автор повествует о противостоянии человека насилию. В 1932 году Ю. Домбровский был арестован по политическому обвинению и выслан в Алма-Ату. »Впервые я увидел этот необычайный город, столь не похожий ни на один из город в мире, в 1933 году и помню, как он меня тогда удивил. <… > Нельзя сказать, чтобы улицы выглядели нарядно. Это еще не была «красавица Алма-Ата» сороковых, а тем более пятидесятых годов: хаты, хатки, странные саманные постройки…; потом вдруг выкатится крепкая, как орех, русская изба с резными наличниками и широкими воротами, за ней вытянется длинная турксибская постройка на целый квартал <… > Глина, саман, тес, тростник. Ни бутового камня, ни кирпича. Новых двухэтажных домов мало – старых совсем нет. В общем, мирно спящая казачья станица самого начала века. <… > И вдруг произошло чудо: я пересек улицу и очутился в совершенно ином городе. Улицы здесь были широкие, мощеные, дома многоэтажные, изукрашенные сверху донизу. К каждому из них вела лестница с огромными широкими ступенями из белого камня. Крыши… были сводчатые, и кончались они то шпилем, то цветным куполом, то петухом. И везде резное дерево, белый камень, колонны, узорчатые водостоки. <… > Я повернул за угол и увидел знаменитый собор… «
Елубаев С. Одинокая юрта: Роман / Пер. с каз. — Алматы: Сөздік-Словарь, 1998. — 320 с.
На примере одного аула автор рассказывает о времени принудительной коллективизации и раскулачивания. Когда никто не разбирался кулак он, или середняк, и дети были в ответе за прошлое родителей. Казахский народ, привыкший жить вольно, а не в рабском повиновении, откочевывают с насиженных мест. И бедняки и раскулаченные, не дожидаясь расправы, уходят за границу, в надежде пережить „смутное время“ и выжить во время голода, когда счет шел на каждое зернышко.
»… Как только «государственные люди» скрылись из виду, аульчане стали спешно разбирать жилища. Поднялась суматоха: расплакались дети, разлаялись собаки, раскричались верблюды. <… > Будто солнечное затмение. Будто светопреставление… Хансулу, подавленная, со слезами на глазах бредет по мягкой, осыпающейся под ногами тропе. За спиной – ребенок. Позади, за перевалом, аул, покинутый, неприютный, как кладбище. Оттуда доносится печальный вой оставшихся собак. Тоскливо они воют, как бы предвещая недоброе. <… > Впереди – затянутая пылью, неведомо чего сулящий серый горизонт. Неизвестная судьба впереди… «
Ерубаев С. Мои ровесники: Роман / Ерубаев С. Мои ровесники: Роман, новеллы / Пер. с каз. — Алма-Ата: Жалын, 1985. — С.69–268
Роман посвящен теме творческого труда, составляющего цель и радость жизни человека. Автор рассказывает о трудовых буднях шахтеров Караганды, о рождении молодой казахской интеллигенции, о людях, влюбленных в красоту жизни, поэзию, музыку, а главное – в свой труд. ».. Это было время, когда в Караганде на пустынной земле, овеянной лихими ветрами, начал создаваться угольный гигант страны. Еще не билось его могучее индустриальное сердце, но уже небывало взбудоражилась степь. Еще не остыли, не ушли в прошлое старые шахтерские землянки, а уже вовсю закипала здесь новая жизнь. В каком-то невообразимом темпе и дерзком задоре люди вскапывали и ворошили землю, тысячами ног месили вязкую глину, носились с тежелющими тачками, гнулись под бревнами, над носилками с горами песка и грудами кирпича, тесали лес, сгибали металл, воздвигали стены… Рождался город, зарождалось удивительное и прекрасное будущее всего степного края. <… > Гигант требовал невиданных сил и принимал… всех, находя им и работу и приют. Разные приезжали сюда люди. Оборванные, неграмотные, изголодавшиеся и потерянные, обозленные на жизнь и обиженные на судьбу свою. И все же больше прибывало тех, кто, примечая приметы нового времени, понимал разумом и верил сердцем в то, что происходит подлинное возрождение жизни, становление счастливого дня… "
Есенберлин И. Лодка, переплывающая океан: Роман / Авториз. пер. с каз. Ю. О. Домбровского; Предисл. О. Сулейменова. — Алматы: ОФ «И. Есенберлина», 2001. — 281 c.
В романе Ильяс Есенберлин описывает историю своего времени, жизнь людей, деятельность крупных государственных чиновников. Роман во многом автобиографичный, бросал вызов силам зла, ставшим реквиемом казахской интеллигенции, уничтожаемой с 1930-х годов. «Кончился НЭП, началась пятилетка, закладывался Турксиб… Шел 1932 год… Руководитель республики того времени и начал наводить свои порядки. Ох и властный же был человек! Имел большие революционные заслуги. Поэтому, наверно, никого не слушал и никто ему не осмеливался возражать! Почти весь скот он сдал на убой. План мясопоставок был таким образом выполнен, а может и перевыполнен, но что же такое казах без скота? …А тут еще на горе наступило жаркое засушливое лето – страшное памятное лето того года. Осыпался хлеб, горели поля. Они стояли желтые и пустые, а люди падали от голода… И вот получилось, что народ, обладающий необозримыми просторами, стал гибнуть в своих степях и долах, ибо им не дали время приспособиться к условиям новой жизни…» Писатель ставит вопрос: несет ли счастье народу освоение целины, строительство промышленных объектов, ставит вопрос о реабилитации алаш-ординских деятелей. «
Жубанышулы М. Средь бела дня: Роман. — Астана: Елорда, 2005. — 192 с.
В романе, написанном на основе подлинных фактов, рассказов свидетелей и архивных материалах, отражены период коллективизации, расстрел повстанцев и беженцев с самолета в 1930 году, массовое бегство казахов в Китай, голод 1932–1933 годов, и многие другие события, очевидцем которых был сам автор в восьми-девятилетнем возрасте.
»… Наступил незабываемый тридцать седьмой год… Куда-то девались некоторые воспитатели. Полувоенные, с револьверами в кобурах за поясом, средь бела дня на глазах ребят увезли директора детгородка Нарбаева… За год до того была построена просторная изостудия. Ее заведующая художница Людмила Михайловна развесила на стенах полотна живописи английских и французских пейзажистов… — коллекция, собранная за много лет дедом и родителями Людмилы Михайловны, высланными после Октябрьской революции в Сибирь. В студии занимались свыше десятка одаренных детей. В один прекрасный день не стало и Людмилы Михайловны… У некоторых парней и девчат в городе были друзья и подруги. Они ходили к ним, приносили смутные, беспокойные вести, передавали шепотом: арестовали писателей Сакена Сейфуллина, Беимбета Майлина, Ильяса Жансугурова, объявив их врагами народа. Отправили в трудколонии несколько ребят: под подушками у них нашли книги этих знаменитых, любимых писателей… Воспитанники, что съездили в районы к своим родственникам, рассказывали – в селах и аулах забрали учителей и агрономов… На стендах в изостудии висели портреты героев гражданской войны Блюхера, Тухачевского и других… Однажды и они исчезли… Слово «враг народа» появилось после смерти Кирова и постепенно набирало силу… «
Михайлов В. Хроника великого джута: Документальная повесть. — Алматы: Жалын, 1996. — 400 с.
Михайлов В. Великий джут: Документальная повесть. — Астана: Аударма, 2002. — 344 с.
До недавнего времени у нас было „не принято“ говорить и писать о страшной катастрофе, постигшей Казахстан в 30-е годы, когда вследствие проведения сплошной коллективизации разразился небывалый голод, унесший сотни тысяч жизней. В этой книге впервые исследованы истоки и характер этой величайшей трагедии ХХ века: ее истинные причины, характер и масштабы, а также выявлены „действующие лица и исполнители“ этого преступления перед народом. Здесь приводятся потрясающие свидетельства тех, кто уцелел во время казахстанского „голодомора“.
»… Газеты 1933 года… молчали о голоде и море. Молчали по всей стране. О голоде молчали – кричали о победах коллективизации и социализма. Но ведь пишут не только газеты и не только в газету… Девятнадцатилетняя девушка Татьяна Невадовская писала в свою тетрадку-дневник <… >: «В этот период 32–33 гг. в отчаянно-бедственном положении оказалось местное население Казахстана, казахи покидали аулы, целыми семьями умирали от голода, замерзали зимой, болели… <… > Эта фотография потрясающий обличительный документ периода так называемых „искривлений“. Ранняя весна 1933 года. Я шла с кем-то из специалистов, со мной был фотоаппарат. По тракту сидел обессиленный, истощенный казах… он с трудом тащился с полевых работ, обессилел, стонал, просил есть и пить… Я передала фотоаппарат спутнику и поспешила принести воды. Он пил с жадностью. Я не заметила, когда мой товарищ меня сфотографировал. Я поспешила снова домой, чтобы принести ему кусочек хлеба и сахара… Когда я подошла к нему с хлебом… он был уже мертв… Так умирали люди в этот страшный, голодный 1932–1933 год…»
Омаров М. В капкане судьбы: Роман. — Алма-Ата: Жазушы, 1992. — 224 с.
Социальное противостояние, голодный мор, насильственная коллективизация, массовые репрессии – обо всем этом повествует роман. Эта книга о том, как плуг «великого перелома» безжалостно прошелся по жизни казахов-скотоводов и русских землепашцев Акмолинщины. Эта книга о дружбе и ненависти, о любви и печали, о палачах и жертвах – художественный документ эпохи.
«… Это заседание бюро райкома партии закончилось не так, как многие ожидали. Первый секретарь Барлыбай Тастенов, только что вернувшийся из Акмолинска, рассказал <… > о требовании окружкома партии ускорить темпы коллективизации и генеральной чистки партийных рядов. <… > Разговор получился долгим и тяжелым. Тастенова, привыкшего считаться только с собственным мнением и мнением вышестоящего начальства, и твердо уверенного, что раз сверху спустили распоряжение, его надо беспрекословно выполнять, раздражало всякое поперек сказанное слово. А такие слова говорил ему на этом заседании Галимжан Олжасов. Нет, он не возражал против коллективизации казахских аулов. Он только хотел объяснить всем собравшимся, <… > что поспешность в деле организации колхозов может нанести только вред. И еще просил учесть специфику кочевого уклада жизни степняков. <… > Разве можно так круто, внезапно ломать столетиями сложившийся уклад жизни, систему хозяйства, всю сложность человеческих взаимоотношений. Конечно, людей можно обмануть, пообещав им райское будущее, можно насильно надеть на них ярмо, н ведь придет же время, когда ярмо натрет шею, а глаза народа откроются. Что тогда будет?..»
Страницы трагических судеб: Сборник воспоминаний жертв политических репрессий в СССР в 1920 — 1950-е гг. / Сост. Е. М. Грибанова, А. С. Зулкашова, А. Н. Ипмагамбетова и др. — Алматы: Жеті жарғы, 2002. — 448 с.
В сборнике публикуются воспоминания граждан, ставших жертвами политических репрессий в СССР, тех, кто сам был объектом чудовищных по своей абсурдности обвинений, прошел через все круги сталинского ада, а также членов семей репрессированных в качестве родственников «врагов народа», подвергшихся различным формам преследования или просто отторгавшихся обществом. В материалах сборника через призму конкретных людских судеб наглядно представлены механизмы осуществления массового террора, имевшего место с конца 1920-х годов прошлого столетия в советском государстве, трагические последствия этих событий. Воспоминания интересны и как источник о быте и повседневной жизни казахстанцев начала и первой половины ХХ века. Эта книга – гимн мужеству, преданности любимым, самопожертвованию во имя близких, гимн красоте и силе человеческого духа.
Сказ об одной любви: Повести и рассказы / Пер. с каз. — Астана: Аударма, 2011. — 568 с. — («Библиотека казахской литературы»).
Героини исторических повестей — женщины уникальной судьбы, личности, несущие нравственный урок всему казахскому народу. Главная героиня повести «Сказ об одной любви» — Маргуа – женщина небезызвестная, ее имя было некогда на устах всей казахской интеллигенции середины и второй половины двадцатого века. Она прославилась как казашка-декабристка, женщина, которая отправилась за мужем в сибирскую сталинскую каторгу и провела там долгие годы. В итоге она смогла спасти любимого мужа, впоследствии — академика, литературоведа, переводчика, крупного общественного деятеля.
Фатима: Дневники, воспоминания, стихи, статьи, интервью / Сост. М. Жанузакова. — Алматы: Жибекжолы, 2010. — 416 с.
Эта книга — первое полное издание на русском языке, посвященное жизни и творчеству удивительной женщины — известного школьного педагога, литератора, матери семерых детей, которая была избранницей трех выдающихся сыновей казахского народа: Биляла Сулеева, Ильяса Джансугурова, Мухтара Ауэзова. Через дневники и воспоминания самой Фатимы, статьи, очерки и интервью, рассказывающие о ней, предстает образ красивой, умной, сильной и гордой женщины, не сломленной тяжелейшими жизненными испытаниями. Ни разу не склонив головы, она пронесла сквозь десятилетия любовь, преданность и уважение к своим великим спутникам, достойно вырастила их наследников и сделала все, чтобы память о них не угасла. Судьба Фатимы Габитовой – яркий пример, иллюстрирующий жестокость и бесчеловечность тоталитарного режима. На страницах книги живая панорама суровой эпохи, нашей недавней истории.
разработано в index group
