Сразу после окончания Великой Отечественной войны к 12 тысячам советских заключенных в Жезказганлаг добавили около 8 тысяч военнопленных немцев и японцев. А в 1948 году здесь был создан особый лагерь № 4 исключительно для «врагов народа» — Степлаг. Вначале в нем сидели офицеры и красноармейцы, которые побывали в плену, писатели и священнослужители, «неправильные» большевики, академики и профессора, «космополиты», люди образованные и степенные. Здесь отбывал срок А. Солженицын, который впоследствии поведал миру о знаменитом Кенгирском восстании в своем романе «Архипелаг ГУЛАГ». Узник Степлага жезказганский поэт и художник Ю. Грунин три года запоминал (записать было негде) свои стихи о плене. Поэтом он стал в лагере. Его неопубликованные стихи «Пелена плена» — небывалая летопись неволи. Восемь с половиной лет, из 25 по приговору Особого Совещания, провела в Степлаге поэтесса и публицист Руфь Тамарина.
После войны в Степлаг тысячами начали прибывать националисты – те, кто боролся за независимость своего народа и даже те, кто был обвинен в пособничестве или сочувствии борцам за свободу от имперского рабства и тирании. Эшелоны приходили отовсюду, но самое большее количество – из западных областей Украины и из Литвы.
По плану в лагере должны были содержаться 25 тысяч человек. Фактически в Степлаге содержалось от 21 до 23 тысяч заключенных. Например, по состоянию на 10 июня 1954 года здесь отбывали срок 20658 узников (16677 мужчин и 4021 женщин). Национальный состав заключенных: 9595 украинцев, 2690 литовцев, 2661 русский, 1074 латыша, 878 белорусов, 873 эстонца, 379 поляков, 359 немцев, 291 казах, 208 молдаван, 204 узбека, 174 еврея, 134, армянина, 132 грузин, по 124 татар и чеченцев, 108 азербайджанцев, 55 китайцев, 30 японцев, а также туркмены, ингуши, таджики, корейцы, румыны, греки, финны, карелы, афганцы, турки, киргизы, башкиры, венгры, французы, испанцы – жители всей Земли. Был даже один негр – капитан танковых войск американской армии, случайно заехавший на своем танке в советскую зону в Германии.
Заключенные размещались в шести лагерных отделениях. Кроме самого крупного Кенгира, расположившегося у въезда в будущий город Джезказган, Степлаг имел отделения на марганцевом руднике Джезды, в городе Балхаше и во многих совхозах, которые были подсобными хозяйствами лагеря. Это было государство в государстве. Лагери имел свои дороги, провозы, самолеты, сеть магазинов и других социальных объектов. Администрация лагеря выделяла вольнонаемным жилье, регистрировала браки и разводы, выдавала свидетельства о рождении и смерти. Степлаг имел свои войска, свою прокуратуру и даже собственный суд.
В 1952 году заключенные произвели строительных работ и выдали руды на 132 миллиона рублей, в 1953 году – на 139 миллионов рублей. Расходы на содержание лагеря, в которые входили высокая зарплата и пайки двухтысячного персонала охраны, администрации и их обслуги, в 1953 году составили 108 миллионов рублей. Чистая прибыль превысила 41 миллион. Содержание же самих заключенных, включая расходы на колючую проволоку, ремонт заборов и освещение лагерных зон прожекторами, составило только 80 миллионов рублей.
Однако «трудовые победы» брали большой численностью, нечеловеческими нормами, 10-часовым рабочим днем, подхлестыванием прикладами да грозным рычанием овчарок. Из-за плохого обеспечения в Степлаге наблюдался высокий уровень заболеваний и смертности. Начальник санитарного отдела Драгун докладывал: «Имеется много заболеваний у заключенных кожной и подкожной клетчатки. Объясняются они в основном отсутствием требуемого внимания к контингенту. Этими заболеваниями особенно отличаются заключенные, … которые работают на каменных карьерах… Причиной этих заболеваний являются неудовлетворительное состояние с питанием…». Это значит, что заключенные получали малые пайки и недоброкачественные продукты: тухлую рыбу и тухлое мясо. Кроме того, они работали в шахтах бессменно с 1948 года, не имея условий для полного восстановления сил. Они не имели достаточно одеял и матрацев, по 3–4 месяца содержались без всякого основания в штрафных бараках.
Но люди работали, выживали, надеялись… Лагерь был одним из секретных объектов и любое упоминание о порядках в зоне автоматически включало дополнительный счетчик 58-й статьи – дополнительные 5, 10 или 15 лет строго режима. В лагере было много бывших советских военнопленных, людей смелых и решительных. Стали возникать так называемые «волынки» — неповиновение начальству. Постоянно велись разговоры о том, что в других лагерях заключенные добиваются облегчения режима. Участились случаи неповиновения, лагерные тюрьмы и карцеры были переполнены.
В казахстанских лагерях проявился сильный дух сопротивления режиму. Сначала объявили голодовку заключенные Экибастуза. В 1952 году были волнения в Карлаге. Самых активных в количестве 1200 человек отправили этапом в Норильск. Но летом 1953 года они и там подняли восстание, которое длилось около двух месяцев. Руководителем в каторжном лагере Норильска был Борис Александрович Шамаев, впоследствии житель Алматы. Часть карагандинских и экибастузских бунтарей попала в Степлаг.
В мае 1954 года в Кенгирском отделении началось самое крупное в ГУЛАГе восстание заключенных, которое продолжалось сорок дней (с 16 мая по 25 июня). В выступлениях участвовали заключенные двух мужских и одного женского лагерных пунктов.
Поводом для массового неповиновения явилось применение лагерной охраной огнестрельного оружия в отношении заключенных. По одной из версий, заключенные пытались освободить группу узников из карцера женской зоны (сюда переводили тех, кого собирались казнить). Операция по освобождению началась 16 мая, но штурм был остановлен солдатами. 17 мая в лагере был введен чрезвычайные режим, и руководство объявило заключенным приказ, предусматривающий применение оружия в случае нарушения лагерных правил. 18 мая около 400 заключенных, прорвав заграждения, проникли в запрещенную зону. В руках восставших оказались бараки, землянки и хозяйственные склады. Лагерная тюрьма пала. На «свободу», в зону из следственного изолятора вместе с другими узниками вышел Капитон Кузнецов. Это был боевой офицер, подполковник Советской Армии, прошедший фашистские лагеря, приговоренный к смерти, но не сломленный. К. И. Кузнецов взял на себя руководство неповинующимися заключенными и призвал к организованному сопротивлению лагерной администрации. Им была создана комиссия для руководства восстанием, составлены и отосланы начальнику Управления Степлага МВД требования заключенных. С этого дня массовое неповиновение заключенных приняло организованный характер. Заключенные требовали вызвать правительственную комиссию по расследованию случаев применения оружия к заключенным 17–18 мая, расследования случаев нарушения социалистической законности, а также устранения недостатков в условиях содержания. Для демонстрации мирных намерений над зоной подняли белый флаг. Политической забастовки начальство испугалось больше, чем обычного бунта. Из Москвы прибыли заместитель министра внутренних дел СССР С. Егоров и начальник ГУЛАГа И. Долгих, которые провели переговоры с восставшими. Под давлением заключенных представители власти пообещали выполнить часть требований. Но заключенные им не поверили. Переговоры шли в течение 40 дней. Восставшие не сдавались. Впервые за многие годы они почувствовали себя людьми. А, глотнув воздух свободы и зная о неминуемой расплате за это, шли до конца, готовясь к смертным приговорам.
Не достигнув результатов методом переговоров, 24 июня, по указанию министра внутренних дел СССР С. Круглова, в лагерь прибыли войска. 26 июня 1954 года в 3 часа 30 минут началась войсковая операция по подавлению Кенгирского восстания. О проведении этой операции есть официальный документ – докладная записка заместителя министра внутренних дел СССР С. Егорова, начальника ГУЛАГа генерал-лейтенанта И. Долгих и заместителя начальника ГУЛАГа генерал-лейтенанта В. Бочкова на имя министра внутренних дел СССР генерал-полковника С. Круглова. Вот что в ней написано:
"… Меры разъяснительного характера были полностью исчерпаны. В связи с этим <…> в ночь на 26 июня в жилые зоны лагпунктов и хоздвор, через трое ворот и восемь специально сделанных проемов в основной зоне были введены два дивизиона военизированной охраны лагеря и дивизион внутренней охраны в количестве 1600 человек, 98 служебно-розыскных собак с проводниками и три пожарных автомашины. Для разрушения баррикад и заграждений внутри зоны использовались пять танков Т-34…
Оперативные группы войск под прикрытием танков одновременно были введены в зону через указанные им проходы и ворота. Используя взрыв-пакеты, дымовые шашки, ракеты, приступили к выполнению задачи по блокированию бараков и выводу заключенных из зоны.
Многие заключенные… забаррикадировались в бараках и на предложение офицеров, сержантов и солдат освободить бараки и выйти за зону оказали активное сопротивление: забрасывали солдат камнями, железными предметами, стреляли из самодельных пистолетов, бросали гранаты. А в отдельных случаях заключенные с криками «ура» и угрозами в адрес солдат и офицеров, будучи вооруженными железными предметами, пытались напасть на солдат.
В этих случаях офицеры, руководившие группами солдат, а также командиры отделений применяли по нападающим заключенным оружие…
В результате применения оружия, самоубийства и убийства заключенных… после операции было поднято 37 трупов, доставлено в госпиталь раненых заключенных 61, из которых 9 человек умерло, 54 заключенных получили телесные повреждения и ушибы без госпитализации.
Получили телесные повреждения и ушибы 40 солдат и офицеров…
В ходе операции на территории жилой зоны лагерного отделения, в бараках, а также у заключенных изъято металлических прутьев и пик 1577, ножей образца «финка» — 291, самодельных сабель – 68, самодельных гранат – 36, пистолетов – 4, топоров – 26, самодельных вил и копьев – 40, бутылок с негашеной известью – 400 и бутылок с песком – 300, толченого стекла более 20 килограммов, других видов острорежущих и остроколющих предметов 2113 штук…
<…> 400 заключенных, состоявших на службе <…> в охране, пикетах <…> отправлены в тюрьмы. Отобрано и отправлено для этапирования в лагеря «Дальстроя» (Магадан) и Озерный лагерь 1000 заключенных – 500 мужчин и 500 женщин, которые активно поддерживали бунтовщиков…".
В конце записки делается вывод, что при повторении подобных восстаний никаких переговоров с заключенными не вести, а применять войска.
О том, сколько всего людей погибло под гусеницами танков и под пулями за все 40 дней, точно не известно. Имеются лишь свидетельства очевидцев, которые очень расходятся. Называется цифра семьсот человек. Некоторые источники приводят меньшие цифры: двести, четыреста, но и Ю. Грунин, и А. Солженицын считают их заниженными. Так, Руфь Тамарина (газета «Огни Алатау», 1989, 23–28 июня) писала, что в первые дни восстания «около сотни трупов вывезли за зону, кровь смыли, засыпали песком». По ее свидетельству, она работала в то время в лагерном лазарете, среди убитых охраной были малолетки с множественными пулевыми ранениями. В украинской газете «Запорожская сечь» (1997, 27 июня) речь идет о том, что под гусеницами танков погибло 500 женщин. По свидетельству одной из бывших узниц только из ее барака погибло 75 девушек.
После подавления восстания членов комиссии судили главным образом как уголовников, чтобы слухи о восстании не носили политической окраски. 11 заключенных из руководителей восстания приговорили к высшей мере наказания. Но этот приговор трижды пересматривался. В результате четырех руководителей, в том числе и К. Кузнецова приговорили к расстрелу (впоследствии высшую меру заменили 25 годами), остальных к 10–15 годам каторги дополнительно.
После подавления восстания начальник лагеря впервые обратился к заключенным со словом «товарищи».
1 июля 1954 года Кенгирское отделение было переведено на общий лагерный режим. Позднее большинство заключенных было реабилитировано.
разработано в index group
