Полтора века назад тридцатилетний географ Петр Семенов впервые увидел Иртыш, познакомился с Семипалатинском и его обитателями, а затем направился навстречу горной стране, с юности манившей его и впоследствии наградившей за заслуги перед наукой знаменитым дополнением к фамилии — Тян-Шанский.
Будучи проездом в Омске, Семенов познакомился с казачьим хорунжим Григорием Потаниным, сыном есаула Николая Потанина, путешественника и составителя карт «области Сибирских киргизов». Потанин-младший рассказал посланцу Императорского русского географического общества о своем товарище по кадетскому корпусу, удивительно одаренном юноше, «сыне киргизского султана» Чокане Валиханове, лучше которого никто не знал истории Востока. В Семипалатинске Петр Петрович Семенов встретился со своим старым знакомым Федором Достоевским, познакомившим его с местным обществом.
Однако первый визит ученого-географа в этот город на Иртыше долго не продлился. Впереди ждал загадочный Тянь-Шань. После нелегкого пути Семенов наконец-то воскликнул с чувством: «Здравствуй, Тянь-Шань!» С появлением Небесных гор изменился и мир, окружающий исследователя, и он с упоением вглядывался в незнакомый пейзаж и своеобразную растительность.
Проводник, заметив, что Семенов собирает растения, показал ему маленький тонкий кустик. Он оказался еще неизвестным науке видом бересклета, и через несколько лет ботаники назовут тянь-шаньский вид бересклета «Euonymus semenovii» («Бересклет Семенова»). С тех пор ботаники, зоологи, географы будут называть его именем все новые виды цветов и трав, насекомых и зверей, ледники и горы, но это первое название станет особенно дорогим для ученого.
Путешествие на Тянь-Шань позволило Петру Семенову не только установить истинные истоки реки Чу, исправив ошибочные догадки таких корифеев-географов, как А. Гумбольдта и К. Риттера, но и объяснить причины сильного понижения уровня озера Иссык-Куль, а также выявить происхождение Брамского ущелья.
После столь плодотворного похода географ четыре месяца жил в Барнауле, разбирая материалы. Он собрал экземпляры семидесяти видов растений, в том числе четыре новых. В отчете Императорскому русскому географическому обществу Семенов дал развернутую характеристику всех пяти зон Заилийского Алатау, доказал, что растительный покров есть явление географическое и его нужно рассматривать в тесной связи с геологией, гидрографией, климатическими условиями местности. Последующие исследователи Тянь-Шаня пошли путем, показанным Семеновым.
В Барнауле П. П. Семенова навестил ссыльный писатель Ф. М. Достоевский. Он гостил у Семенова две недели, и читал ему главы еще неоконченной повести «Записки из мертвого дома». От писателя услышал Петр Петрович настоятельную рекомендацию познакомиться с Чоканом Валихановым. Эта встреча вскоре состоялась в Омске, где исследователи вместе изучали редкие документы о путях в неведомую Кашгарию, обнаруженные Ч. Валихановым в местном архиве. Семенов и предложил Чокану Валиханову отправиться в Кашгарию с торговым караваном под видом купца. И добился для него разрешения генерал-губернатора Г. Х. Гасфордта, а для себя — права на второе путешествие на Тянь-Шань.
В Семипалатинске к Семенову присоединился томский художник Павел Кошаров, заранее приглашенный участвовать в экспедиции. Три очень важных вопроса разрешил Петр Петрович во время своего путешествия: установил высоту линии на Тянь-Шане, открыл величайшие в Азии ледники в истоках реки Сары-Джаса, проверил и опроверг гипотезу А. Гумбольдта о вулканическом происхождении Небесных гор. Возвращаясь, П. П. Семенов в очередной раз посетил Семипалатинск, откуда его провожал Ф. М. Достоевский, простились друзья на барнаульском тракте за городом.
Вернувшись в начале ноября 1857 года в Петербург, П. П. Семенов опубликовал ряд научных статей, в которых указывал, что лишь «приподнял непроницаемую завесу» над Небесными горами.
Он стремился туда вновь, но воплощению его планов в жизнь помешала внешнеполитическая обстановка. Россия не хотела осложнений в отношениях с Англией, которая всячески противилась продвижению россиян во Внутреннюю Азию.
И П. П. Семенов-Тян-Шанский направил свою энергию и азарт первопроходца в иные проекты: исследовал двадцать три горных перевала, определил высоту пятидесяти вершин, собрал триста образцов горных пород и более тысячи видов растений. Его именем названы хребет, ледник и пик на Тянь-Шане, горы на Аляске и Шпицбергене, одна из вершин Монгольского Алтая.
А он на склоне лет, спустя полвека после экспедиции, вернулся к своим путевым дневникам, написав на их основе «Путешествие в Тянь-Шань». И вновь перед его мысленным взором тянулась казахская степь, как наяву вел он философские разговоры с Валихановым и шутил с Достоевским, вспомнил он и провинциальный Семипалатинск, непостижимым образом вошедший в историю как место встречи трех лучших сынов своего времени.
разработано в index group
