Великий Шелковый путь – много на нем чудес, но главным его чудом всегда были базары. Базар на Востоке – центр деловой жизни. Здесь даже улицы городов словно магнитом стягиваются к одной точке – базару.
…Будто наваждение предстает перед глазами картина давно минувших дней… Только что занялся рассвет. В густых ветвях ивы, склонившейся к прохладе арыка, соловей уже отщелкал свою утреннюю песнь. С высокого минарета рыночной мечети муэдзин призвал правоверных к свершению первой молитвы. Продавцы огня разнесли своим постоянным покупателям каленые угли, и вскоре над базарной площадью, садами аристократического шахристана (территория раннефеодального города), длинными рядами караван-сараев, по кривым, узким улочкам ремесленного рабада (ремесленно-торговое предместье), перебирая все запахи, поплыл густой хлебный дух. Это в тандырах – глиняных печах – стали подходить прилепленные изнутри лепешки. Но свежий хлеб доступен не всем. Завтрак бедняка – это чаще всего горстка вареных бобов маша, слегка приправленных кунжутным маслом, кусочек курта и несколько глотков айрана.
Зато перед теми, кто в состоянии заплатить, асхана-базар – съестной ранок – предстает во всем своем великолепии. Рядом с горкой дымящихся свежих лепешек высятся румяные, с пылу-жару, пирамидки самсы – печеных пирожков, начиненных мясом и жареным луком. На круглых глиняных подносах-дастарханах, украшенных затейливым орнаментом, попыхивают чайники. В разнокалиберных луженых казанах варится мясо для бесбармака, спеет плов. Коржуны торговцев – переметные сумки – набиты так, что кажется, вот-вот лопнут. Здесь и напитки на любой вкус: шубат, кумыс, айран, катык; и халва разных сортов – кунжутная, арахисовая, на меду, на бараньем сале с миндалем…
Изюм-базар полон свежими и сушеными фруктами. Шала-базар уставлен мешками с белым и розовым рисом, красной озимой пшеницей, голозерным ячменем, джугарой, янтарным просом. Многие сорта злаков нам не знакомы, археологи находят их при раскопках древних городищ вместе с остатками мешковины, искусно сотканной из волокон ранга — среднеазиатской осоки, или лыка тугайного тополя – туранги.
Улочки, ведущие к торжищу, пестрят разноцветьем одежд. Над многолюдной толпой – колыханье тюрбанов, фесок, тюбетеек, всевозможных шляп, папах и колпаков. Кажется, люди со всего мира сошлись на рыночной площади. И так повторяется изо дня в день – месяцы, годы, столетия…
Каждое утро на рынке появляется мухтасиб – базарный надсмотрщик. Он проверяет точность мер и весов, качество ремесленных товаров, знакомит вновь прибывших купцов с местными ценами. И торг начинается.
Чем же был богат восточный базар? Какой круговорот товаров совершался здесь?
Одной из активных участниц международной торговли была Русь. На внешний рынок русичи выбрасывали меха черного соболя, голубого песца, ярко-рыжей лисы, шкурки бобра, выхухоли, белки, куницы и горностая. Но особо ценились мех рыси и шкуры белых медведей.
Помимо пшеницы, Русь снабжала торжище полупрозрачными льняным холстинами полотняного плетения; янтарем, взятым из глубей Варяжского (Балтийского) моря и сжигаемым для благовония буддийскими монахами; моржовой костью, снадобье из которой умножало мужскую силу; бивнем мамонта, чей вставленный в перстень кусочек якобы хранил своего обладателя от любого тайного яда. В русском привозе были и обученные для потешной охоты соколы да кречеты. Везли на продажу с севера рожь, ячмень, полбу, бортный мед, щепной товар – разрисованную деревянную посуду и игрушки, черненое серебро, самоцветы, кольчужную броню, кованые мечи, берестяные колчаны со стрелами, щиты кузнечной работы.
Домой русичи увозили обвисшую тяжелыми шелковыми складками тафту, тончайшие индийские кашемиры, кисею цветастые персидские ковры, китовый ус, корень женьшеня, левантийское семя – цитварную полынь, чай, рис, амбру – ароматическое вещество, добытое промышлявшими кашалотов арабскими мореходами, и множество других диковинный вещей. Везли также заморские самоцветы: бирюзу, жемчуг, топазы, аметисты, рубины… Часть этих ювелирных минералов оседала в русских городах, другая – транзитом уходила в европейские королевства.
Богат и славен торговый город Туркестан. Его деловые обширны, нет страны, откуда не шло бы сюда караваны. Из Индии верблюды везут ярчайшие шелка. Только в водах Инда растет плавунец, из цветов которого получают чистейшей синевы краситель – индиго. Носить шелка цвета индиго почитают за честь особы высокого положения. Из морских моллюсков получают материал пурпурного и карминного цветов, из голубого лазурита – ультрамарин. Никто в мире не знает столько способов приготовления красок из охры, сурика, киновари.
Связки кораллов у индийских купцов идут вместо сдачи, зато цена бивням – на вес золота. Тут же настоящие, живые слоны, обезьяны, экзотические птицы с длинными радужными хвостами, змеи, извивающиеся под звуки флейты факира.
В лавках индусов рядом с кашемирами – бордосские, кордовские сукна, мануфактура из Брабанта и Фландрии и даже шерстяные ткани, сработанные на туманных островах Альбиона.
Мир полон чудес, и воистину говорили древние: «Восточный базар – зеркало мира». Совсем иной расклад в китайских рядах. На видном месте, конечно, фарфор – звонкий товар. Только за Великой стеной владеют секретом его производства, и никто пока не смог постичь тайны превращения глины в ослепительной белизны чаши и вазы, покрытые изящным рисунком. Для росписи фарфоровых изделий китайцы использовали ярчайшую вольфрамовую синь и лимонную вольфрамовую желть. Секрет фарфора в конце концов раскрыли, но вот как в древности получали жаростойкие вольфрамовые краски, нам уже не узнать. Их тайна безвозвратно утеряна…
В китайских лавчонках полно всевозможного лекарственного зелья. Тут и снадобья, приготовленные из маральего корня и женьшеня, оленьих пант и мышьяка, чудодейственные средства из львиной желчи и обезьяньей печени, настойки тунгутского ревеня и болеутоляющего бадьяна, снотворное из корня мандрагоры, мазь от проказы. Велико искусство тибетских лекарей, но строго охраняемые секреты врачевания неведомы никому.
Персидских товаров доходит до Туркестана поменьше. В арабских источниках упоминаются горный озокерит, употребляемый для освещения жилищ, приготовления лекарств и ароматических настоек, басма, шкуры азиатского тугайного тигра, амбра и ювелирные камни. Вот, пожалуй, и все.
Зато по тем же источникам хорошо известно, чем торговали сами хозяева центральноазиатских базаров. На продажу они выставляли овечьи шкуры, обработанные до атласной гладкости, сафьяновые подушки, седла, обтянутые прочной куланьей кожей, сбрую с серебряным чеканом, кожаные колчаны, инкрустированные драгоценностями луки, ювелирные изделия с зернью и сканью, предметы домашней утвари из металла и дерева, цветные стекла, одеяла из тафты, подбитые мехом лисы или горностая, хлопковое семя и многое другое.
Как бы ни менялась рыночная конъюнктура, как бы ни тяжела была поклажа, во вьюках возвращавшихся на родину индусских, персидских, китайских и русских караванов всегда находилось место для смушек каракуля – непревзойденного сокровища кочевых тюрок.
В искусстве врачевания с тибетцами успешно соперничали местные даргеры. Их снадобья составленные по рецептам «Книги исцеления» самого Абу Али ибн Сины – Авиценны – побеждали многие болезни. Они практиковали лечение корнем лакрицы, растущей по берегам Сайрамсу, и женьшенем. В ходу были настои из девясила, алтея, горчака и марьина корня, растирания из донника, отвары из душицы и ромашки. Легкое, едва уловимое благоухание, доносится оттуда, где расположились продавцы зелий. Чтобы привлечь внимание покупателей, они сжигают в маленьких жаровнях пучки сухой каменной травы – чебреца.
В византийском привозе – аксамиты, драгоценные ткани, плетеные в шесть нитей, разноцветные бархаты для дорогих одежд, прозрачная фата из некрученых ниток, камка – с узорами и муаровыми разводами, серебряная и златотканая парча греческой работы. Но больше всего на рынке хлопчатого зенденя разнообразных расцветок. В его выделке мастера достигли столь высокого совершенства, что вельможи и цари берут его наравне с парчой. А вот люди более скромного достатка довольствуются тканью из пряжи попроще – к примеру, бязью.
Уйгуры торгуют в основном перекупленным товаром – индийской парчой, византийским пурпуром, отрезами, привезенными из-за Великой китайской стены – тут и тончайшая кисея, и плотная тафта в рубчик или с узорами на матовом фоне, шелковый балдахин, которым украшают троны, алтари и опочивальни вельмож.
У кравчих караван-сараев всегда под рукой вина, выдержанные в подвалах Андалузии, Хереса и Шампани. Удачную торговую сделку приятно скрепить за дружеским дастарханом глотком доброго вина.
Туркестан стоял на стыке земледельческих и кочевых племен. И, конечно же, на рынок сгоняли много скота. По свидетельству одного из средневековых авторов, в Сыгнаке, располагавшемся в низовьях Сырдарьи, ежедневно продавалось 500 верблюдов. Известны и некоторые цены той поры. Шкура рыси, например, была равна пяти баранам, а за хорошо высушенный маралий рог давали столько серебра, сколько весил он сам.
А теперь заглянем в расположенную здесь же, на базаре, ювелирную мастерскую зергеров. С помощью маленьких переносных тиглей они плавят металл и придают ему нужную форму. Фасоны ювелирных украшений связаны не только с определенной исторической территорией, но и со строго соблюдаемыми обычаями ношения. По ним можно определить возраст обладателя, его семейное и социальное положение, материальный достаток, даже профессию.
Украшения сопровождали тюркскую женщину на протяжении всей ее жизни. Новорожденной прокалывали мочки и надевали серьги-обереги. Девочка носила украшения от «дурного глаза», у невесты были одни у замужней женщины, матери – другие. Весь набор драгоценностей – серьги, кольца, перстни, браслеты, ожерелья, медальоны, диадемы, подвески – располагался в строгом порядке, но мода и тогда диктовала свои законы. Вдруг все начинали носить браслеты-блезики, и тогда наиболее рьяные поклонницы новшества надевали их от запястья до локтя. Очередной поворот моды – и девицы богатых домов звенят кулыхалами, ножными браслетами.
Мужские наряды поскромнее. Серебром, золотом и самоцветами чаще всего украшали пояса. Зато обязательным являлось ношение перстня, указывающего на род занятий владельца. Такой перстень, строго установленной формы и цвета камня, к тому же облегчал в пестром многолюдье рынка поиск человека нужного ремесла.
Ремесел же средневековый город-базар знал множество. В ту пору ценилось и почиталось умение кузнецов-оружейников, мудрых переписчиков бумаг, гончаров, ткачей, портных, шорников и сапожников, мастеров по изготовлению юрт. Всегда находилось дело для красильщиков и стеклодувов, глашатаев и брадобреев, водоносов и зеленщиков. Здесь же подвизались, предлагая свои услуги, бесноватые заклинатели духов и предсказатели судеб, развеселые похитители красавиц и бесшумные, как тени, продавцы опийного зелья. А вездесущих сводниц нетрудно было распознать по массивному перстню, закрывающему два пальца – средний и безымянный. Со временем символическое значение перстня изменилось, и он стал преподноситься матерью невесты свахе в знак соединения судеб их детей.
Кроме перстней, указывающих на профессиональную принадлежность, широко носились кольца с каменьями. Древние верили в магию камней, их силу. По их убеждениям они обладали способностью очищать человека, предохранять от козней врагов, приносить победу, исцелять от болезней и укреплять здоровье, открывать путь к богатству.
Тюркские рудознаи были знакомы со всеми семью твердыми металлами, известными в древности: золотом, серебром, медью, оловом, свинцом, железом и цинком. Руда в больших количествах добывалась на месте.
Что касается выплавки металлов и различных сплавов, то и здесь местные мастера достигли большого совершенства. Медные изделия ремесленников Туркестана – кувшины, шкатулки для косметики, чигинри-светильники, украшения для оружия, одежды, конской сбруи и многое другое – расходились по всему свету. Как правило, они отличались высоким художественным исполнением ковки и литья. И что особенно ценно, традиции мастерства передавались из поколения в поколение. Без этого многовекового опыта, наверное, не появился бы такой, например, шедевр литейного искусства, как ритуальный казан мавзолея Ходжи Ахмеда Яссауи в Тукестане. Сотворил это чудо, сплавив семь металлов, Абдулгазиз Шарафутдин-улы аль Табризи – мастер из рабада Карнак, что в четырех фарсахах от Туркестана, в год 777-й по Хиджре, или 1300-й от Рождества Христова.
Мир полон чудес. И воистину справедливо говорили древние, что базар на Востоке – зеркало мира.
Открытие морского пути в Индию привело к смещению эпицентра международной торговли с сухопутных дорог на морские. Эпоха караванов уйдет в прошлое, начнется эпоха каравелл – эпоха Великих географических открытий.
Но это произойдет позже, в XVI веке. В ту же пору, когда суфийский проповедник и стихотворец Ходжа Ахмед Яссауи бродил по базарам Туркестана, город был пестр и многолюден, а знаменитые хикматы поэта, которым суждено бессмертие, еще мало кто знал.
_________________________________________
* По книге Р. Насырова «По древним торговым путям. Документальная повесть», Алматы: Балауса, 1998.
разработано в index group
