Хан Есим Храбрый*

Хан Есим Храбрый – один из самых почитаемых казахских правителей. Его имя произносится наравне с именем Касыма Великого, а это говорит о многом. Он сохранил в строгой неприкосновенности границы своего государства, отстраивал города, оставил после себя свод законов «Ески жол», в которых развил и укрепил уложения хана Касыма. Одна из его главных заслуг заключается в том, что он постановил, что только избранные судьи – бии – могут вершить суд. Но все эти деяния он совершил в зрелые годы жизни. В первые десятилетия своего правления Есим был занят единственной страстью – воевал.

Воинственность – не лучшее качество человека. Она славится только в битвах за родину. Но если солдат, полководец, хан или император воюют просто потому, что им нравится это занятие, то ни к чему хорошему это не приводит.

Неудержимой воинственностью отличался, особенно в молодые годы, хан Есим Храбрый.

После падения династии Шейбанидов вся Средняя Азия и Афганистан распались на мелкие эмираты, ханства и вольные города. Могольское ханство также страдало от внутренних распрей.

Казахское же государство приобрело гигантское степное пространство и множество городов на Сырдарье, что всякая попытка завоевания новых земель являлась для него бессмысленной и крайне обременительной. Кочевой образ жизни не выносит лишнего. Он безопасен и удобен только в своем замкнутом пространстве движения. Если, конечно, достаточно в этом круге обильных пастбищ для скота. А времена, протянувшиеся от правления Есима до воцарения Аз-Тауке, казахи вспоминают как райский век, когда разжиревшие на сочных травах бараны не могли сдвинуться с места, а птицы вили на них гнезда.

И все же драчливый хан Есим находил себе заботу. Со своей четырехтысячной гвардией он вмешивался то в одну среднеазиатскую военную интригу, то в другую. Проследить и осмыслить его ратный путь чрезвычайно трудно, так как сегодня, например, он мог быть союзником хивинского правителя, а завтра уже сражаться на стороне его соперника – очередного претендента на хивинский престол. Один раз, правда, ему довелось защищать и свое государство и вернуть Ташкент, но сделано это было одним лихим наскоком и нисколько не встревожило Есима.

Однажды он влез в запутанные дела в Моголистане. Есим вступил в родство с одним из внуков Сайид-хана царевичем Абд ар-Рахимом, жившим в Чалыше, и решил посадить его на дедовский престол в Яркенте вместо законного хана Апака. Так началась в 1619 году ненужная война в Могольском ханстве, которое одни историки стали называть Уйгуристаном, а другие – Восточным Туркестаном.

Абд ар-Рахим отличался крайне нерешительным характером и, имея сорок тысяч чалышских всадников, не решился напасть на столицу страны. Военные действия велись вокруг города Аксу, который постоянно переходил из рук в руки. Хан Есим начал терять терпение: «До тех пор, пока Апак-хан будет оставаться в яркентском дворце, мы не сможем завершить важное дело завоевания Аксу. Если даже Аксу в сотый раз окажется у нас, как только Апак направится в эту сторону, все возобновится сначала. А потому нам самим надо идти на Апак-хана». Абд ар-Рахим отмалчивался и снова не шел дальше Аксу.

Тем временем предводитель улуса калмыков тайши Ильдай с пятью тысячами всадников за сутки преодолел пятидневный путь, ударил с тыла по отрядам Есима и разграбил достояние казахского войска. За это он получил прозвище Тайши-Ветер, а казахский хан – причину для мрачного настроения.

Наконец наступил день, когда Апак-хан вышел с воинами из Яркента и отправился против мятежника из Чалыша. Есим, обдумав положение, предложил первыми начать решающую битву: «Наше войско прекрасно устроено, в нем нет недостатков. Наши славные батыры готовы к бою. Нам надо наступать!»

Абд ар-Рахим взволнованно ответил: «Войско из Яркента и Кашгара беспредельно и бесподобно! Неосторожно и неосмотрительно вступать с ним в сражение. К тому же, говорят, Апак-хан прекрасен собой, как пери. Люди за один его взгляд даруют ему свою сладкую душу». «Эх, сам ты баба!» – возмутился Есим и ушел с этой надоевшей ему войны на родину.

Автор книги «Море тайн относительно познания добродетельных людей» и сам человек добродетельный, историк, поэт и путешественник Махмуд бен Вали (умер в середине XVII века) был очевидцем конца этой авантюры. Он рассказывает так: «Когда на шестой год ушел в Ташкент Есим-хан, Абд ар-Рахим удержал свою руку от нового вторжения и нападения на Аксу и прекратил свое существование в одном из уголков Чалыша. Смысл сказанного здесь раскрыл певец:

Венец известных притязаний

Связал собой в одном узле

И прожитое, и мечтанья.

Венец теперь – лишь след в золе».

Есим-хан так долго отсутствовал дома, что оставленный им в Ташкенте султан Турсун почувствовал себя настоящим правителем и даже распорядился чеканить монеты от своего имени. Казна была почти пуста. Много денег Турсун попросту растратил, правда, иногда расходы были необходимы: ему не раз пришлось отбиваться от бухарского хана. Из казахского племени катаган Турсун создал отличную гвардию. Она обеспечивала успех в обороне, а однажды перерезала и утопила в Амударье двадцать тысяч бухарских воинов, напавших на Казахстан.

Есим не поехал сразу в Ташкент, а остановился в Туркестане. Оттуда он посылал султанов к Турсуну. Прибыв в Ташкент, они величали Турсуна ханом и оказывали ему ханские почести. Есим затаил обиду, но Турсун не проявлял открытого неповиновения. Гнев казахского правителя требовал выхода в военной схватке, и он отправился в поход на Ильдая-тайши. Поймать Тайши-Ветра ему не удалось, но потерянное добро он вернул.

Турсун решил воспользоваться отсутствием хана. Он неожиданно напал на его дворец и перебил там множество людей, а жен и детей Есима и всю челядь увел с собой.

Грозен был Есим в своем стремлении отомстить! Битва между ним и султаном Турсуном произошла под Сайрамом. Обе рати сошлись в стремительной схватке. Турсун погиб, а его войско было разбито. Ярость Есима была столь велика, что от казахского племени катаган с тех пор не осталось и следа.

Страшная гибель многотысячного клана казахов многим не понравилась. Батыр Джиембек, некогда приведший под власть казахского хана ногайцев, даже пригрозил, что они выйдут из подчинения ему.

Словно не видя и не слыша негодующих султанов, быков и батыров, хан уединился в мечети мавзолея Ходжи Ахмеда Яссауи и принялся там молиться днем и ночью. Страшен был Есим в гневе, но такой он стал страшен вдвойне! Все ждали в трепете и недоумении. Никто не смел прервать молитву. Но если бы нашлись смельчаки, их встретила бы гвардия хана, которая прошла с ним через семь земель и семь смертей.

От полнолуния до полнолуния пробыл хан в мечети у гробницы Святого, а когда вышел, то повелел устроить богатый пир для всех бедных и сирых. А затем уже объявил, что ему открылась причина всех бед в Казахском ханстве. Эта причина – безбожие.

Хан обещал муки ада всем возмутителям спокойствия, алкающим крови, ворам, сластолюбцам и тем, кто забыли о посте в месяце Рамазане и пропускали намаз. Он призвал народ жить по законам Ислама, как живет теперь он сам, чаще вспоминать Аллаха, закидывать камнями богохульников и греховодников. На свадьбах и похоронах обязательно должны были присутствовать муллы.

В Ташкенте, говорят, Есим-хан построил мечеть с голубым куполом. Одна из башен той постройки сохранилась до наших дней и носит название Кукем, данное самим ханом в честь правителя кыргызского рода и есимовского полководца. Того самого, который прославился в сражении с катаганами Турсуна. А о них и вспоминать боялись.

Рассказывают, что в давние времена один хан остиг такого могущества и такой славы, что стал ставить себя в один ряд с благословенными сподвижниками Пророка Мухаммеда, которым покорились целые империи. Себя он считал особенно богоугодным человеком, но старость пришла и к нему. И решил хан воздвигнуть себе мавзолей величественней, чем мавзолей Святого Ходжи Ахмеда Яссауи, возведенный правителем половины мира эмиром Тимуром. Хан собрал лучших мастеров Балха, Хивы и Кашгара. Они построили ему то, что было выше и заметней всех зданий Туркестана. Хан осмотрел строение и остался доволен. Он щедро наградил мастеров и пошел спать. Когда же проснулся, то увидел людей своих в смятении. Оказалось, что за ночь мавзолей хана уменьшился до размеров не выше человека, сидящего на коне. Хан принялся заново и заново отстраивать мавзолей, но превращения не прекратились. Хан возненавидел утренние пробуждения. Он созвал со всех концов света волшебников и предсказателей и просил их разгадать тайну и дать ему совет, как преодолеть происходившее. Все они в один голос заявили, что если хан желает осуществить свою мечту, то прежде должен разрушить до последнего кирпича мавзолей Ходжи Ахмеда Яссауи, а только потом на этом месте строить свою гробницу. И хан смирил свою гордыню…